Хозяева тайги

Браконьеры наезжают в тайгу не налетами, не наскоками, а в расчете на продолжительную работу
17.01.2014, 11:27

«Черные» лесорубы обустраивают под себя сибирскую глушь

– Эти места они проворовали и к Тулинской трассе уже лезут. Видите, что творится? – Андрей Полонин, мэр Куйтунского района, кивает на мелькающие за окном автомобиля деревья. Там, если присмотреться внимательнее, видно, что высоченные сугробы – это не что иное, как стыдливо прикрытые толстым слоем снега груды остатков убитого леса.

Какое расстояние проехали мы по лесной дороге – не знаю. Может быть, километров семьдесят, а может, уже и за сотню перевалили, но высокие сугробы, из-под которых кое-где торчат хвойные лапы, толстые кривые сучья, а иногда и вполне добротные стволы сосен, не кончаются. «уазик», поставленный на высоченные колеса с широкими шинами низкого давления, мягко бежит по свежей пороше. Красиво. Только лес для этих мест… Не то чтобы необычный, скорее – нестандартный. Официальными рубками он не пройден, но сосны диаметром от 25-30 сантиметров вырублены. Вон промелькнул торчащий из-под сугроба кусок бревна толщиной не менее сорока сантиметров. И пень толстенный, превращенный снегопадом в огромный гриб, сквозь оставшийся сосновый тонкомер хорошо просматривается…

– Почему у нас и идут такие тяжелые сражения с ними, потому что силенку они набрали, – говорит мэр, ни к кому в машине не обращаясь. – Силенка есть у них. И наглости выше крыши. Наглости просто выше крыши!

– Ничего они не боятся, – поддерживает Полонина Вадим Серков, начальник территориального отдела по Куйтунскому лесничеству Агентства лесного хозяйства Иркутской области. – Потому что полиция и суды часто смотрят на эти преступления как на детские шалости…



Андрей Полонин ведет тяжелую войну с незаконным бизнесом: "Силенка есть у них. И наглости выше крыши!"

Они, те, что набрали силу и у кого наглости выше крыши, – это «черные» лесорубы. Нелестное предположение о полиции Вадим Серков высказал не случайно. Так уж совпадает, что чем активнее ведут борьбу с криминальными рубками государственные лесные инспектора и чем больше дел о лесонарушениях передают они в местные органы полиции, тем больше неприятностей получают от стражей порядка не лесные воры, а как раз само лесничество и лично Серков. Опросы, допросы, даже обыски в кабинете и возбуждение уголовных дел для него давно стали бы привычными, если бы к этому можно было привыкнуть. А еще на нехорошие размышления и предположения о дееспособности полиции наводит ее полная беспомощность в раскрытии серии поджогов машин и усадеб работников Куйтунского лесничества, активно боровшихся с криминальными рубками. Таких поджогов в Куйтуне за последние годы было, пожалуй, не меньше пяти, но ни один из поджигателей не найден. А еще было задержание лесной охраной подполковника полиции на криминальной деляне. Теперь тот подполковник – бывший. Андрей Полонин невесело смеется: после увольнения он сразу купил себе «Крузака», а потом еще и второй лесовоз. И этот случай, по поводу которого мы отправились в поездку, здравым смыслом тоже объяснить трудно.

Обнаружила куйтунская лесная охрана на территории своего лесничества, недалеко от границы с соседним Тулунским районом, крупную криминальную вырубку – две тысячи кубометров древесины, заготовленной осенью и подготовленной к вывозке, хранится в штабелях в ожидании, когда река Ия встанет, чтобы лесовозы могли через нее по льду проехать. Составили и передали правоохранителям необходимые документы. Куйтунский отдел Тулунской полиции (своего райотдела в Куйтуне после преобразования милиции в полицию больше нет) оформил древесину как вещественное доказательство. С местным предпринимателем был официально заключен договор на вывозку незаконно заготовленной древесины в Куйтун, к месту хранения. Поехали рабочие лес грузить, а там из кустов, из засады – тулунские полицейские. Всех вместе с техникой и бензопилами, которыми они дорогу к штабелям пропиливали, в соседний район, в Тулунский межмуниципальный отдел, на допросы. Время идет. Зима по рекам мосты мостит. А штабеля лежат. Или уже не лежат? Вот и поехали мы посмотреть, не вывезли ли преступники древесину, пока работавших по договору куйтунцев в полиции допрашивали.

Сергей Данилов, наш водитель, неожиданно ударил по тормозам, показывает рукой на правую обочину. К молодой сосенке прибита гвоздем дощечка с тщательно прорисованным словом «ШИПЫ».

– Значит, где-то недалеко есть воровская деляна, – объясняет Андрей Иванович. – Это они, считая себя хозяевами леса, или пугают нас, или предупреждают. Они теперь нередко подъезды к криминальным делянам шипуют, чтобы их не застали врасплох лесная охрана или полиция.

– Или завалы устраивают на дорогах по несколько сотен метров, – подтверждает Вадим Серков. – Недавно на такой наткнулись. Молодые и старые деревья как попало поперек дороги навалены вершинами в разные стороны. Метров 300 дороги перекрыто было, пожалуй. Через такой завал быстро не пропилишься. Себе один проезд оставят, «фишку», наблюдателя с рацией на нем выставят, а все остальные блокируют. И работают спокойно.

Решились ехать дальше. Тем более что где-то впереди нас на автомашине «Хищник» с такими же колесами, как у нашего «Трекола», едет еще одна наша группа. Там заведующий мастерским участком Куйтунского лесничества Вадим Бурдыко и сотрудник куйтунской полиции Алексей Новиков. Искать, ловить и задерживать «черных» лесорубов в этой поездке мы хоть и не планировали, но встречи с ними исключить нельзя, поэтому и пригласили в рейд сотрудника полиции.

Перед хлипким ручейком, раздавленным лесной дорогой в топкое болотце, встречаем еще один указатель: «Объезд».

– Здесь нет арендованных участков и нет официальных делян, – поворачивается ко мне Вадим Вячеславович. – Здесь вообще людей и тем более лесовозов быть не должно. Им делать нечего. Это преступники под себя тайгу обустраивают. Они заезжают сюда из соседнего Тулунского района не налетами, не наскоками, а в расчете на продолжительную работу. Даже баньки временные обустраивают, чтобы жить с комфортом. Летом из Куйтуна сюда проехать труднее, чем из соседнего Тулунского района. Лесников же теперь нет, они и не опасаются. Знают, что до зимы их, скорее всего, никто не тронет. А если даже мои инспектора сюда доберутся – они в Тулуне найдут себе защиту.

Пропетляв по лесу еще несколько десятков километров, дорога вывела нашу машину на берег реки Ия. На противоположном берегу деревня Бурхун, а на нашем, лесистом, сиротливо стоят синий колесный трактор с навесными «клыками» и красный пикап «сурф», прикрытые от зимнего солнца снежными шапками.

– О! Вячеславович, смотри, это же тот самый «сурф», по следам которого мы с тобой на эти штабеля вышли, – почти весело восклицает мэр, обращаясь к Серкову. Потом поворачивается ко мне, объясняет. – Лесные воры, организаторы преступного бизнеса, скорее всего, нанимают рабсилу в той деревне. Моста через Ию нет, поэтому, чтобы не останавливать заготовку древесины на лето, они оставляют технику на нашем берегу. А в январе-феврале, когда лед окрепнет, начинают вывозку заготовленной древесины. Через Куйтун можно было бы вывезти и сейчас, но страшно: там вот этот (жест в сторону Вадима Вячеславовича) «злой» лесник Серков со своими ребятами, да еще хоть и подчиненные теперь Тулуну, но все равно «чужие», незнакомые полицейские. Через Тулун вывозить лес безопаснее. Только нынче получилась задержка из-за необычно теплой зимы: лед на реке никак не может окрепнуть до нужной кондиции.

Дальше события стали развиваться быстро и внепланово. Свернув в лес у поселка Октябрьский, мы неожиданно догнали лесовоз. Притормозили за деревьями. Сообщили о нем идущей впереди группе, а сами вернулись к поселку, чтобы определить, откуда этот лесовоз выехал. И следы очень скоро привели нас… к пилораме. Вернее, к маленькой ленточной пилорамке, стоящей под навесом на задворках одной из усадеб. Три мужика, не старых и не хилых, только что приступившие к нарезке шпал, от растерянности и испуга стали похожи на нашкодивших котят. Заглушили негромкий движок пилорамы. Отворачиваются от объектива фотоаппарата. На мои вопросы не отвечают. Переглядываются, будто спрашивая друг у друга, стоит ли спасаться бегством. Но Серков и Полонин даже из машины выходить не стали. Для них этот поселок – чужая территория. Он относится к Тулунскому району. А граница, она хоть и административная, но все равно граница… чиновничьих полномочий.

– Поселок-то тулунский, но лес они воруют куйтунский, – объяснил чуть позже Серков. – В лесу я могу задержать самовольщиков, там территория моего лесничества, а в поселке, который относится к Тулунскому району, я – никто. Там скорее нас с Андреем Ивановичем задержат, чем преступников.



Очередной "военный" рейд

При возвращении на лесную дорогу нас едва не «растоптал» внезапно выскочивший навстречу тот самый лесовоз, по следам которого мы выехали к пилораме. На крейсерской скорости, подпрыгивая на колдобинах, он пронесся по кустарнику рядом с дорогой, окутав наш «уазик» плотным облаком снежной пыли.

– Ого-го! Во как вдувает! – хохочет Андрей Полонин. – Это в деревне нас засекли и ему отзвонились. Он и чухнул, деранул из леса, потому что люди незнакомые, в камуфляже, на незнакомых машинах… Вон, видите, – Андрей Иванович показывает за окошко «уазика», вон шпальная вырезка из-под снега торчит. Вон еще. Та пилорама, или такая же, раньше здесь стояла, в лесу. Шпалу нарезали, увезли, а хлам весь в лесу оставили.

– Ну, вот если те полицейские товарищи там в засаде сидели, чтобы задержать предпринимателей, которые официально, по договору древесину на место хранения должны были вывезти, что мешает им здесь задержать настоящих воров?! – спрашивает меня куйтунский мэр. – Что мешает им, если лесовоз – вот он, на наших глазах без номеров гоняет. Трактор на глазах, вот он. Пилорама – вот она. Свежий лес – вот он. Что еще надо-то им для возбуждения настоящего уголовного дела? О, смотрите (Полонин вновь показывает за окошко «уазика»), ну, вот она, шпальная вырезка. Вон еще лежит. Ведь не скрывают. Все прямо на дороге. Вот так ничего не бояться можно только в том случае, если твердо знаешь, что тебя в этом месте никто не осмелится тронуть. Вот они встали и пилят. И валят. Никак не насытятся!

– Не переживайте, – говорю. – Мы своим неожиданным визитом на сутки-двое работу им сорвали. Сегодня они пилить уже вряд ли решатся, не знают же, то ли мы совсем уехали, то ли сейчас вернемся. Уже хоть малая, но польза.

– Да ну! С хозяином созвонятся, с тем, что на красном «сурфе». Тот приедет, следы посмотрит, определит, что мы уехали, и дальше спокойно шпалу гнать будут. Надо границу в порядок приводить. Да не границу, весь лес надо приводить в порядок. Я звонил Сергею Владимировичу, губернатору. Говорю: Сергей Владимирович, помощь ваша нужна. Он: что такое? Говорю: дайте вертолет. Потому что лес… Он говорит: я сам прилечу. Это первый, наверное, губернатор, который погрузился в эту тему конкретно. Что в лесу нужно наводить порядок. И если все нормально получится, то… Ну, дал бы бог.

Поездка к злополучным штабелям вновь застопорилась. Теперь надолго. Не планировали, но все-таки наткнулись на «черную» бригаду из пяти человек. Два лесовоза – старых, битых, гнутых, но высокопроходимых ЗИЛа 131. Плюс трактор-погрузчик. Приличного размера штабель свежих бревен. Опросы-допросы. Я уже не журналист, а понятой и потому – участник специальной фотосессии. Позирую с «черными» лесорубами на фоне одного, уже загруженного ЗИЛа, на фоне другого, ждущего загрузки, на фоне трактора, на фоне штабеля… Потом много-много подписей «С моих слов записано верно, мной прочитано»…

До нужного места добрались лишь к начинающимся вечерним сумеркам. И точно, как рассказывали мне еще по утренней темноте, стоит под березами металлическая бытовка, в которой осенью жили местные наемники криминального лесного бизнеса. Рядом банька, срубленная на скорую руку и обтянутая, чтобы не продувало, ярко-синим полиэтиленовым тентом. Вадим Вячеславович трогает замок.

– Хозяева после нас были, – говорит. – Когда мы отсюда уезжали, будка осталась открытой.

Его слова подтвердились уже метров через сто. Подъезд к штабелям леса, помеченным какими-то цифрами, процарапанными на растущей рядом березе, перекрыт верхушкой поваленного дерева и грудой сосновых веток. Судя по всему, не столько для затруднения проезда, сколько для маскировки, чтобы спрятать дорогу. Чтобы древесину найти труднее было. Значит, заготовители еще не потеряли надежду ее вывезти.

– Конечно, надеются, – соглашается Андрей Полонин. – Две тысячи кубов экспортника по сегодняшним расценкам – это четыре миллиона рублей! Не бросать же их в лесу. Им сейчас важно, чтобы государство не успело этот лес вывезти до того, как лед на Ие сможет груженый лесовоз выдержать. Взяток они жалеть не будут. А потом, если сумеют продать заготовленное, и деньги хорошие в кармане окажутся, и вещественное доказательство преступления исчезнет. Ищи-свищи тогда по лесу. Не найти ничего, кроме наглых ухмылок.

До Иркутска добрался лишь к пяти утра, но выспаться не получилось. Из города Зимы позвонил бывший лесник, пенсионер и активный защитник леса. Мы с ним лично не знакомы, но голос его по телефону я уже узнаю с первых слов.

– Ну что нам делать-то? – спрашивает. – Как их остановить? Они же везут и везут! Сегодня с утра уже шесть лесовозов прошло.

Стандартный совет обратиться в местную полицию или в лесничество был отметен еще до того, как я закончил говорить.

– Да они же наверняка все повязаны, – и тяжелый вздох: – Придется писать президенту…


lesvesti.ru Георгий КУЗНЕЦОВ, Иркутская область. Фото автора